Есть подозрение, что на нашем магическом небосклоне поднимается Ллайдэ.
Уж очень мощная пошла тема стихов, песен и прочего говорения с миром.
Под Ууной было погружённо и глубоко, под Айко - размеренно и плавно, всё в своё время, всё без спешки и успевая, всё без особых эмоций, ровно и чётко.
И вот - внутри что-то изменилось, и в нас забушевала буря слов. Сначала Л. с "Позови меня небо", потом - вчера - было что-то с чем-то: мы с Шэллзом полдня перекрестно переписывались стихами, причём от лица, в том числе, других наших братьев. Про эндшпиль Империады. Что-то вроде венка сонетов (но не сонетов и не 14, и вообще не так), написанное, очевидно, в соавторстве всех восьмерых по Связи (по стиху от каждого), где один продолжает стихотворение другого, отвечая на него, причём, чем бы это ни было, оно было так, для внутреннего пользования - разговор стихами друг с другом, причём на уровне внутренней речи.

Всё это пришло в нас и через нас вчера, эх, давненько у меня не было так, что стихи рвутся сквозь тебя, а ты записываешь это и не можешь остановиться ( люблю)).
Причём началось всё с нежного, лиричного стихотворения, которое Шэлле написал утром, после того, как мы разъехались из Wildhoney - он в Химринг, я на работу.
Пишет  Jzheislinh Sheillhe:

Дождь на губах или на лепестках розы
Гладить рукой или ветра касанием волосы
Тела тепло в объятии или солнце
Через стекло туманов согрело нас.
Кто вернётся, тому не страшны ни морозы, ни пропасти
Кто вернётся, уже не верит в ложь расстояния
Дождь на губах не похож на пустые домыслы
Снова целую тебя словно в первый раз.

URL записи
На это возникла потребность ответить стихом, но немного не про здесь и сейчас:

Снова целую тебя словно в первый раз,
Среди ночи дальнего мира от сна очнувшись.
Мы разучимся верить в ад, из него вернувшись,
И бояться льда на бездну похожих глаз.
Мы научимся заново петь и встречать рассвет,
И рассказывать встречным о Той, кто всегда любима.
Поцелуй на губах - трепет розы, неуловимый
Миг меж вечностью слова Да и бессмыслицей слова Нет.
Озагир открывает ворота идущим вслед
За светилами нового века и новой правды.
Королева, покойтесь с миром, сожгите карты
Преподобный отец,
Ищите другой ответ.
Ведь для тех, кто вернулся, границы и стены - бред,
На полоски порвать знамя родины вин и масел,
Посмотри, по степи огонь, и он так прекрасен.
Что должно сгореть - сожжено, и да будет свет.

На это Шэллз говорит, что оно ему знакомо (слышал уже от меня), и продолжает:

Что должно сгореть - сожжено, и да будет прекрасен мир,
Позабывший о войнах - раны омыв дождями
Посмотри, какой нежный бутон раскрывается под шагами
в сердце вытоптанной земли,
Над сожженною степью самозабвенно расцветает шальной побег,
Это синее знамя неба
Прорастает лишь снизу вверх
К долгожданной свободе, поправ то, что было нами.

И дальше:

Время в твоих часах замедляет бег
В жерле вулкана, смирившего гнев, рождается человек,
Снег зреет в гроздьях туч до поры незрим
Холод тех зим нам пить и хмелеть, разгоняя весельем дым.
Руку, моя госпожа, я вернулся к вам невредим.

Тут уже было очевидно, что два последующих - не наши и просто идут через нас, кроме того, я обнаружил, что знаю стих, который должен быть между ними, и что он принадлежит Учителю:

Попирая всё то, что когда-то являлось нами, босиком по проросшим травам Она ступает.
Серебро рассветов весны за Её плечами - вот единственный герб, что несу я и что я знаю.
Будет новое имя - а может, не будет вовсе
Ни имён и ни званий - это ли страшно, радость?
Станет музыку слышно - лишь смолкнет триумф парада,
И где встретились две руки, там сплетутся восемь.
Затканы золотом, хлынут разливы рек
В сердце той розы, что ты называешь болью,
В сердце той чаши, что мы назовём любовью,
Мир вернёт юность, и время замедлит бег.

Потом был стих, пришедший к Шэллзу, в котором чётко узнаётся Альнара:

(?!!!=_= это уже нецензурно пошло) Я вернулся к вам невредимым издалека
Обожженной стрелой пролетая сквозь облака
Под молчащей звездой, впотьмах, через ночь и страх,
Кто сгорел и воскрес из пепла, песней стал на людских устах,
Знает, что умирать не так страшно, как
Убивать. Я потерян где-то и найден вновь. К черту все ответы, к черту боль и кровь.

И продолжение от Эрмины:

(Ещё страньше)

За чертой ответа кружево в крови, как вино разлито.
За набатом танец, выше от земли, по холодным плитам.
И пусть ярче огня обагрил рассвет прошлого руины, что же.
Или я не я, или мы с тобой в зареве на птиц похожи,
Унеси меня в небо, ветер,
Солнце, ударь по струнам,
Ночь, затаи дыхание и смотри, что река рисует.
Иероглиф благословения всем живущим
Сверху видно лучше...

Итак, у нас есть странное незаконченное восьмистишие вольным переводом на русский с ладианской меарийской внутренней речи, не хватает стиха от Д.А., который, видимо, должен быть заключительным. Возможно, он ещё придёт, но нужно записать весь этот акт Связи сейчас, а потом, если что, выложу отдельно, полностью и по порядку ))