контекстОтсветы низкого солнца, падая из драпированных тяжёлыми портьерами окон, играли на отделанных янтарём панелях стен, дробились в блестящих лакированных брусках паркета, в бронзе и хрустале столового прибора, расцвечивали тёплый полумрак густыми потоками света, переходы которого варьировались от медового до багряного. Эрмина поставила бокал на стол и снова обернулась, чтобы украдкой полюбоваться на близнецов. Шэйллхэ сидел на диване, откинувшись, по обыкновению расслабленно, прикрыв глаза. Мёрэйн развалился, положив голову к нему на колени. Его глаза, ярко-голубые в эту минуту, не мигая смотрели на огненный шар солнца, светившего в окна дворца. Пальцы Шэйллхэ перебирали непослушные чёрные волосы Мёрэйна, и лицо целителя молодело, на глазах сбрасывая видимый возраст, который успел "набежать" за предыдущую ночь. У всех у них она выдалась бессонной, но именно здесь и сейчас мир выглядел почти идеально - как будто ничего и не происходит.
Эрмина вздохнула, подумав о том, что если бы всё вот это не прилагалось к творящемуся за стенами Вельмедера безумию, то мир был бы просто совершенен.
Ей было красиво - от того, что она испытывала, сидя здесь, с братьями, деля с ними эту короткую передышку; ей было странно - что сейчас они вместе пьют вино и любуются закатом в то время, как за окнами, за закатом разгорается война; и ей было мучительно стыдно за то, что ей так хорошо сейчас - когда всё так ужасно, так тяжело...
Людям легко. Они не слышат и не видят большей части происходящего, а если и видят - прекрасно умеют не замечать, сосредоточившись на том, что происходит конкретно в их доме. Но мы, - думала Эрмина, - мы никогда не можем быть удовлетворены текущим моментом, ведь как бы они ни был прекрасен, он полон воплями о творящейся где-то в эту минуту боли. Но вот что если миф о Великой Лестнице - не просто миф? Что если возможно достичь мира, в котором боли не будет - не только в стенах этой комнаты, но и вовсе?... Неужели что-то подобное вообще возможно!
- Когда мир станет таким, в нас больше не будет никакого проку, - меланхолично сказал Шэйллхэ вслух, как всегда, мягко давая ей понять, что если она хочет о чём-то подумать, а не сообщить другим, то надо не забывать ставить блокировку.
- И что будет тогда? - Так же вслух спросила она. - Мы умрём?
- Ага, - улыбнулся Шэйллхэ, сладко потягиваясь. - Нас унесёт Свет. Бесконечное ледяное сияние. Это будет отпуск... В который мы уйдём навеки.
- И ты этого хочешь?..
- Я об этом не думал. Слишком сложно. Но это не имеет значения. Это случится ещё очень нескоро. Сейчас нам нужно просто пережить ещё один день этой долгой войны с минимальными потерями. А для того, чтобы мы как можно лучше справились с этой задачей, нам нужно дать себе передышку. Выпить вина, отдохнуть и набраться сил. А то их не хватит на такое количество искалеченных, которым ты можешь помочь.
Эрмина тяжело уставилась на хрустальный бокал, и опомнилась только тогда, когда он разлетелся вдребезги под её взглядом. Посмотрела на брата. Она бы дорого дала, чтоб хотя бы на миг ощутить это космическое спокойствие, которым, кажется, лучились даже кончики его волос.
- Как тебе это удаётся? Ты всегда такой спокойный, радостный, безмятежный... Как солнце на поверхности океана.
Шэйлхэ с улыбкой взглянул на неё. Она вздрогнула, на миг провалившись в бездну его глаз. Нефритово-прозрачные, они таили в самой глубине что-то такое, чему она никогда не могла найти названия, чего ей было не дано постичь.
- Под поверхностью океана всегда таится бездна, сестрёнка. Другим лучше не знать, что она скрывает в глубине.
Он отправил окурок в пепельницу и зарылся ладонью в волосы Мёрэйна. Синий взгляд юноши постепенно стал наливаться темнотой... Эрмина вздрогнула - она почувствовала безмолвное, незвучавшее и никак не оформленное то, что произошло между близнецами. И перевела глаза на лицо Мёрэйна. Всего лишь на миг заметив метнувшийся в его взгляде безмолвный крик.
А потом он сморгнул и посмотрел на Шэйллхэ спокойно и лазурно. Улыбка, которую изо всех сил старались передать иконописцы церковных фресок, была слабым подобием той, с которой в ответ глядел на него брат.

Текст, которым:

В центре груди чёрною плетью свернулся он -
Ломающий льды, поднимающий реки холодный шторм.
Шлюзы и дамбы снося, отворяет границу вод.
Кто может, спасайся, беги - он придёт. Он уже идёт.

Нет, я не знаю, что было, и что будет впереди.
Я отпускаю чёрного змея с моей груди.
Чёрною плетью змеиное тело летит в броске.
Чёрное солнце смеётся, пламя на волны прольётся... Мир дрожит на волоске.

Чёрною мамбою, чёрною коброю -
В узел завязанный крик нашей вечности.
Нет, мы не добрые, вовсе не добрые -
Боги, лишённые человечности.

Узел распался, и стёрты пределы и берега.
Чёрная бездна становится белою пеной, летит, легка.
Я разбиваю камни и их вековой покой.
Я развязал всё, что связано было людской рукой.

Чёрную ниточку, чёрную магию -
В узел завязанный дождь нашей вечности.
Нет, моё слово - над нами не властны вы,
Люди, лишённые человечности!

Я отпускаю. И хлынули струи на гребни упругих вод.
Дождь по волнам серебристо танцует
Под пенье небесных звёзд.
Свет золотой, восход долгожданный, цвети, цвети!
Гладью бескрайнего океана в моей груди.

Белою пеною, белизной жемчуга -
Дождь на ладони, змея бесконечности.
Да, мы не знаем ни края, ни берега.
Мы идём к небу серебром вереска,
Цветов и детей касаясь так бережно -
Боги, не чуждые... Человечности.

Текст, к которому:

Пишет  Jzheislinh Sheillhe:

В небесном дворце спал Змей. В прозрачном Дворце Небес спал Золотой Змей, свернувшись клубком. От света его драгоценной чешуи - трепещущего в воздухе, будто тысячи теплых и нежных лепестков - стены Дворца сияли золотом.

Пел без слов у дверей небес,
У открытых дверей небес я стоял на пороге,
По пояс в прозрачной воде,
В отражении звёзд.
Свет золотой,
Восходящий из-за горизонта бездонных семи морей,
Источало мое беспокойное сердце,
Как аромат цветения.
Я стоял там и пел на пороге открытых небес в отражении звезд,
Проливая любовь из бездонного солнца сердца.

URL записи

Аминь.

ключP.S. Я беру твою боль, твою ненависть и сметающее границы безумие Шторма - я беру, забираю и переплавляю в Текст. Из меня изливаются реки текста, дожди текста и водопады текста, исцеляя тебя и мир.
Океан наполнен солнцем. Живи. Люби. Сияй.