По желанию Джея - продолжаем про Джея (точнее, про его историю, в данном случае). По желанию ещё некоторых трудящихся - про Д.А. Нашёл отрывок, удовлетворяющий худо-бедно обоим запросам. Это очень, очень старый черновичок Дебюта. Самое начало. Пешки только выдвинулись и начали движение по доске ))

Замок стоял над озером. В долине за ним раскинулся город, но отсюда его было невозможно увидеть, так что казалось, будто серая каменная твердыня одиноко высится на берегу. Ветра почти не было, и мощные, четырёхгранные серые башни смотрелись в воду, как в зеркало. Где-то посередине озера отражение прерывалось - там, где вода была схвачена тонкой коркой первого льда. Вдалеке за башнями в бледно-голубом осеннем небе едва угадывались далёкие горы. На воде у берега лежали жухлые облетевшие листья. Нависшие над озером ветви, почти полностью облетевшие, обрамляли пейзаж. Марек невольно залюбовался, пока привязывал лошадей. Воздух был прозрачен так, что казалось - вот-вот зазвенит. Тишина была такой же, лишь в чаще пропел далёкий голос рога.
Лорд Эст-Эббер первым нарушил молчание.
- Так о чём же Ваше Святейшество собирались поговорить со мной?
Марек вздрогнул, увидев, как едва уловимо передёрнуло его господина.
- Ардэл, не называй меня этим титулом. Пусть его носит архиепископ, мне же сгодится что-нибудь попроще. Да и время нынче не для громких именований и цветистых речей.
Магистр стоял, прислонившись спиной к раскидистому буку. Складки чёрной сутаны струились на землю. Белокурые волосы падали на плечи. Бледно-голубые глаза, как всегда, безмятежно-холодны, но Марек с болью отметил, как глубоко запали эти глаза, как чётко очерчены тонкие и жёсткие черты лица - будто ещё тоньше стали бледные губы и сильнее впали щёки. Рядом с разрумянившемся от скачки по осенней свежести лордом Таррэнским неестественная белизна кожи магистра особенно сильно бросалась в глаза.
Владыка Таррэны смотрел на магистра, опершись о седло руками в расшитых золотом замшевых рукавицах. Его тронутые сединой кудри едва шевелил ветер. Алый охотничий камзол казался естественным дополнением к краскам поздней осени. В синих глазах, смелых и прямых, светился интерес и что-то вроде... сожаления?
- Как же мне ещё величать вас, мессир?
- Как к другу - не подходит? - Тихо спросил магистр. Он глянул прямо в глаза лорду - своим обычным, мягким и рассеянным взглядом. Эст-Эббер попытался, но не смог выдержать его взгляд. Лицом магистр выглядел младше него лет на двадцать. Глазами - старше лет на двести. Волосы лорда были светло-серыми от седины, волосы магистра сияли естественной белизной. Благородное, открытое лицо лорда избороздили морщины, но оно горело здоровым румянцем, выдавая натуру страстную и несколько падкую на удовольствия. Безупречно гладкое, невозмутимое, бескровное лицо магистра было нечеловечески прекрасным, но при том так же нечеловечески холодным - и пугающим. Эст-Эббер отвёл глаза. На его лице появилось какое-то фальшиво-беспечное выражение.
- Что ж, хорошо, Дэймонд. Оставим этикет, я его тоже не люблю. Он хорош для приёмных залов тех, кто именует себя королями пределов, но для моих лесов годится не слишком. И хоть ты меньше всего напоминаешь сейчас того юношу, которого я помню в лучшие времена, я попробую сделать вид, что не вижу ни твоей бледности, ни твоей сутаны. Выкладывай, ради чего приехал. И, кстати - ты так и будешь всюду таскать этого своего телохранителя? Чего ты опасаешься? Я вроде как не собираюсь сжигать тебя на костре... По крайней мере, в виду окон моего замка.
Магистр усмехнулся.
"Я ему такой же телохранитель, как ваш конь - советник вам, милорд", - подумал Марек, напрягшись. Шутка лорда Таррэнского ему не понравилась.
- Он мне такой же телохранитель, как тебе твой конь - советник, - произнёс магистр. – Не слишком удачная шутка. А приехал я, Ардэл, проведать тебя и справиться о здоровье сына. Нынче у меня осталось так мало друзей.
Лицо лорда Таррэнского исказилось болью, затем окаменело. Он смотрел через озеро, словно ища поддержки у мощных очертаний родного замка.
- Погиб мой первенец. Вместе с его матерью. Корабль, на котором они плыли, пропал без вести за Монадером. Думалось мне, ты должен знать.
- Сочувствую твоей утрате. - Тонкое лицо было, как всегда, безмятежным. - Но уверен ли ты, что судно погибло?
- Меня не оставляет надежда, - с болью в голосе произнёс лорд. – С каждой переменой звёзд в небе она тает на глазах. Люди в гаванях шепчутся. Говорят о морском демоне, которого они зовут Омнемано. О демоне в обличии чёрного лебедя, что является морякам и топит корабли… Обо всякой чертовщине, Дэймонд.
- Что ж. Да будет на всё воля Владычицы. Возможно, настанет время твоему сыну отыскаться.
- Ты знаешь, что я еретик и безбожник, - вздохнул лорд Эст-Эббер. – Но вот сейчас скажу: да слышит тебя Всеблагая! И более того: если Серебром посмотрит, если оставит моего сына в живых - отдам его Ей, и пусть бы стал Её служителем... Вот хочешь верь, хочешь нет.
- Стать служителем Двуликой может только тот, кто сам сделал этот выбор, - тихо сказал магистр.
Лорд досадливо махнул рукой.
- Завидую я тебе, Дэймонд. Ты - монах, и у тебя на всякое лихо есть твоя вера. Я так не умею. Если б хоть раз настоящее, живое чудо своими глазами увидел - тогда да, поверил бы...
«И потому вы и чудес-то не видите, хоть они у вас и под носом», - подумал Марек.
- Что ж. А скажи, Ардэл: не рождалось ли ещё детей в твоём пределе в ту зиму, когда и твой сын?
Лорд Эст-Эббер удивлённо глянул из-под густых бровей и тут же нахмурился.
- Странные вопросы ты задаёшь, магистр опального Ордена. А скажи-ка прежде: зачем тебе это знать?
Марек сжался. Он, в отличие от хозяина Таррэны, хорошо знал, что меари не могут лгать. Как и не отвечать на прямой вопрос.
- Может быть, я хочу взять ученика, - тонко, скользяще, едва уловимо улыбнулся его собеседник. – И звёзды сказали, когда должен родиться наиболее талантливый в учении юноша?
Марек восхитился тому, насколько тонко удалось хозяину проскользнуть по тонкой грани между ложью и правдой. Уже семь созвездий, как они странствовали по пределам Эрендера, расспрашивая о детях, родившихся в ту неспокойную зиму…
Лорд Эст-Эббер усмехнулся.
- Всё ваши колдовские штучки. Что ж, я велю показать тебе младенцев, но учти, там одна чернь. И то удача: ныне те, кто служит вашему Ордену, долго не живут. А вот ещё, кстати, у моего треклятого кузена, будь он неладен трижды, сын тоже родился. Одновременно с моим почти.
- Вот как. Сын короля Западной Эбберии, стало быть? Джейслин…
- Тринадцатый, - чуть ли не выплюнул лорд Эст-Эббер. – У них там, за рекой, знаешь ли, не хватает фантазии на имена…
- А как там поживает сам Джейслин Двенадцатый?
Лорд Ардэл нахмурился.
- Лихо помяни - оно и рядом. Клянусь пёрышками Ферро, Дэймонд, ты не мог выбрать тему поприятнее?
- То есть, по-прежнему война?
Лорд Таррэнский вздохнул.
- У вас там в Ордене как, историю учат? Война между Таррэной и Эбберией, друг мой, прекратится лишь тогда, когда в мире не останется ни одного Эббера Западной ветви... или ни одного Эббера Восточной ветви, хоть мне больше по душе первый вариант...
- Или когда Эбберы обеих ветвей заключат союз...
Владыка Таррэны расхохотался – безудержно и громогласно.
- Монашество не лучшим образом сказывается на здравомыслии. Ты веришь в чудеса, Дэймонд?
- И это тоже. Но кроме того, с Вершины Мира лучше видно то, что происходит за горами. Эпоха династической розни, друг мой, подошла к концу. Наступает эпоха огня и серы... И только объединённые силы Северного Предела смогут защитить эти леса.
- Вот как? Ты хочешь сказать, Джейслин приведёт армию, чтобы защищать мои леса? Все эти Джейслины Бесчисленные, нагло отъявшие от своего имени приставку и преступно именующие себя просто Эбберами - все они в своих лучших грёзах видят Таррэну захваченной и преданной огню. Да только кузену не перейти реку. Ибо я его встречу. С распростёртыми объятиями. Пожалуй, они ему покажутся не по-родственному жаркими.
- Ардэл...
- Говори, служитель Ордена.
- Война на Севере может стоить всему миру такой цены, о которой не можете помыслить ни ты, ни твой кузен. Но помяни моё слово, друг мой - либо Эбберия и Таррэна заключат военный союз, либо вас растопчут поодиночке, пока вы будете проливать возлюбленную родственную кровь Эбберов Западной Ветви и Эбберов Восточной Ветви, Законных Эбберов и Эбберов Бастардов, Эст-Эбберов, Тай-Эбберов и просто Эбберов, орошая ею благословенные берега Тайна.
Магистр умолк. Марек поёжился.
- После Северных Врат твои слова кажутся мудрыми, - проговорил наконец властитель Тарэны. - Да только лишь тогда станет мир между Таррэной и Западной Эбберией, когда Меам встретится с Иллантаро.

Следующим утром они выехали из замка по западной дороге.
Когда подъехали к переправе, Марек всё же отважился нарушить молчание.
- Мессир…
Господин вскользь, как часто бывало, глянул на него, что на том особом языке, который давно уже утвердился между ними, означало: говори.
- Мессир, позвольте мне одному съездить за реку. Эбберия – не Таррэна, и шпионы инквизиции там повсюду… Я оденусь торговцем или бардом, проникну во дворец…
- И что ты сделаешь, Марек? - Магистр бросил поводья паромщику. – Как ты определишь то, что до поры будет скрыто – даже от него самого? Я должен видеть его. Должен заглянуть ему в глаза.