Его чуткие руки летали над клавишами. Она не успевала. Её пальцы то задерживались на долю секунды, то спешили… В конце концов она в сердцах сбросила ноты, стоящие перед ней, на пол, они разлетелись по залу, а она уставилась куда-то в пространство между роялем и зеркалом, сама уже жалея о своей несдержанности.
- Ты же понимаешь, Мина, что теперь тебе придётся их подбирать? – Он перестал играть, в его мягком голосе не было никакого раздражения или осуждения. – Причём не руками?
Эрмина уронила голову на рояль, создав какой-то совершенно немузыкальный аккорд.
- Это ужасно, Шэлле. Когда ты учился, всё было так же сложно?
- Куда сложнее: мой учитель был сильнее. Подбирай.
Эрмина вздохнула и, подняв голову, уставилась на ближайший листок. Он дёрнулся, пополз по полу… А потом вспыхнул синим пламенем.
- Молодец. Эта соната мне никогда не нравилась.
- Ййййаааттт, - долго и протяжно выругалась Эрмина. Она потерянно наблюдала за тем, как остальные листки кружатся хороводом в разноцветном солнечном луче, падающим в высокое витражное окно Вельмедера, и, плавно пролетев по воздуху, расстанавливаются на пюпитре. Брат не смотрел на неё, он, наполовину прикрыв глаза, смотрел на листки (и одновременно – сквозь них, как обычно бывало в такие моменты). Она улучила момент, когда он совершенно отвернулся от неё, и с размаху, досадливо ударила куда-то в плечо… Вернее, попыталась ударить.
Молниеносный блок, затем серия её ударов – из нежелания сдаваться вот так сразу, скорее попытка создать хоть какую-то видимость поединка, чем сам поединок, серия блоков…
Она лежит на полу, распластанная, раскинув руки, и любуется росписью высокого потолка. Там, в свинцово-золотых, обагрённых солнцем грозовых облаках, уны и шемы танцуют, и их блестяще-ослепительные гибкие фигурки ниже превращаются в дождевые потоки и ветвистые молнии… Красиво, чё.
- Спасибо. Рад, что тебе нравится.
Он убирает колено с её груди и ложится рядом, на бок, подперев кулаком голову.
- Росписи стен у меня получаются намного лучше, чем поединки.
«Издевается…»
- Вот когда будешь тренироваться с Ашшими – он расскажет тебе всё о тактике боя. А когда с Рэйном – он научит обращаться с собственной Тенью так, чтобы гарантированно размазать противника по стенке.
- А я буду тренироваться с ними?!
- Ага. Когда меня завалишь.
Эрмина изобразила вой дикого лесного животного в пору полнолуния.
- Это значит – никогда.
- Это значит – очень скоро, родная. Скоро ты поймёшь, насколько я слабый. Обычно у нас так и происходит: вместо «пойти потренироваться с Шэйллхэ» - «пойти повалять Шэйллхэ по полу».
- Ты не слабый. – Эрмина повернулась к нему и провела рукой по его растрепавшимся волосам. – Просто твоя сила – совсем в другом.
- Ага. – Он лёг на спину, протянув руку в густой витражный солнечный луч. – О. Что-то я там нашёл для моей прекрасной леди?
Жестом заправского фокусника он вытащил из луча нечто, зажатое в кулаке, поднёс к её подставленным ладоням и разжал руку. В ладони ей упал белоснежный цветок эдельвейса.
_______________

кусочек из хроники "Хрустальное Ожерелье"