Искусство счастья в этой долгой войне

[meurain]

Писать текст - отсылать текст Шэллзу - получать его эмоции+воспоминания+кучу встречной инфы - писать текст - пить пиво с другим братом (рассказывая о тексте) - ехать сквозь дождь к Шэллзу, где много часов подряд говорить о тексте и о своей и братской памяти (Шэллз называет это Память Звезды), выстраивать археологию, петь и слушать песни - идти в текст - вот примерный рецепт идеальной жизни, и именно так прошли ближайшие несколько дней.

Дальше концентрированный визионерский снос, много Связи, спецэффектов и археологии по ХОА оптом

Позавчера ездил к Шэлле в Химринг с ночёвкой. Отдавая дань ламбитам, на ужин мы пожарили мидий ))
После этого Шэлле вырубило (он был, в отличие от меня, после работы), и он улёгся спать ко мне на плечо, пока я записывал Ашшимиевкий приход. В процессе он порой говорил со мной во сне, по своему обыкновению, из-за которого я в первое время нашей полусовместной жизни порой боялся, что он вообще никогда не спит. Что-то вещать сквозь сон для него настолько нормально, что я привык, что-то отвечал ему, поглаживая по голове и продолжая писать. Но тут внезапно он стал говорить очень интересные вещи: про легенду о Волне и Цветке, нечто сильное и очень выносящее. Выяснилось, что у него, параллельно повествованию моей "Жемчужины", идёт своё "кино в голове" о тех же событиях, но с его стороны. Иными словами - где у меня про то, как Мёрэйн ребёнком видел призрачного мальчика, которого считал воображаемым другом, и который перестал приходить после того, как матушка обратилась к ведунье, у него - про то, как маленький Джей в своих снах оказывался в Сэйде где-то на ламбитском побережье, пока с ним не поговорила ведунья...
Зацепившись за это, мы вытащили на свет много подробностей о детстве Джейслинна (сказку и всё это запишет Шэллз, когда у него будет интернет).
А дальше был день масштабного, плотного экскурса в археологию Хроник, в результате чего:

1. Загадка личности Орина раскрыта! Мы поняли, кто такой Орин, когда, где и почему.
Шэллз заслушивался песней "Покой и Свобода", которая у меня всегда была мощнейшим ключом, и теперь, с его восприятием, - дозамкнулось, куда. Орин.
2. Мы полностью вспомнили историю Лотерена Монкуле. Видели видение того, что должно было стать пытками, но обернулось тем, что на груди у Монкуле расцвела Звезда Эдельвейс. Здесь же - откровение о том, как происходит процесс инициации, когда обретаешь Звезду, которую ты уже когда-то имел; а также много всего интересного насчёт Песни Силы, спетой Таифой для того, чтобы вытащить живописца из того здеца, в который он угодил (и правда о том, что песня не спасёт от рук палача, но вот превратить казнь в Прохождение и перейти Мост-Которого-Нет - может помочь).
3. Мы разобрались с тем, как именно окончил свою жизнь Орин, почему и зачем именно так, а заодно получили ответ на несколько лет мучивший меня вопрос, какое именно событие, связанное со смертью брата (и какого на самом деле брата), НАСТОЛЬКО сильно переживает Д.А. в прологе Империады (после чего и бросает Магистрский призыв), если хронологическое расхождение между этим эпизодом и смертью Ашшими составляет 4 года (это было главной неувязкой, в которую я упирался, думая о дебюте Империады, постоянно).
Заодно поговорили о категориях добра и зла в восприятии Меарийской Звезды (именно Звезды, а не самого меари). Яркое видение о том, как Меарийская Звезда ушла от павшего Сюрери.
Заодно упоминали мой поединок с Омнэмано в Архипелаге и рассуждали об аллюзиях встречи с собственным Отчаянием.

Попутно поднимали ключи, читали Калугинсткий Венок Сонетов (я читал, точнее), ставили друг другу ключные песни и, конечно, хохотали над некоторыми моментами до упаду ("Орлы, простершие крыла" над горной грядой, мимо которой Орин с посохом в руках гуляет по равнинам Астрааны, получив Звезду и в ней откосив от всех дел Ордена (Я как раз перед этим спрашивал, какой взгляд был у Альвэ на всё на это //) Ну, или Омнэмано, демон Отчаяния, явившийся Орину в обличье его самого // Действительно, как выглядит отчаяние меари, полюбуйтесь // и т.д. ))

Отдельное откровение - по поводу вторичного обретения меарийских Звёзд. Потрясающее было в том, что мы с Шэлле дошли до ответа на вопрос синхронно и не в режиме разговора. Это было в середине дня, после нескольких часов обсуждения истории Монкуле, Шэлле пошёл за креветками для кормления аксолотля, а я остался в Химринге, конспектируя всё то, что удалось вытащить. Попутно размышляя над тем, как же Монкуле инициацию-то прошёл в итоге. И на моменте записи про пытки меня накрыло.
Возвращается Шэллз. Говорит с порога: "я тут пока в магазин ходил, много чего ещё понял. Принёс кучу инфы". Я: "Та же фигня. Кто начинает?" Бросили "камень, ножницы, бумагу". Бумага выпала у него, ножницы - у меня. Начинаю про Звёзды:
"Понимаешь, вспоминая Империаду, я всегда упирался в вопрос, как в реалиях войны мы инициацию-то все проходили. Я что-то не припомню церемоний, да и условий для этого не было... А уж вспоминая Монкуле..." Тут Шэллз меняется в лице: "Ты не поверишь..." Я: "То, что ты хотел рассказать, на ту же тему, да?" Он кивает. В общем. По ходу, у нас синхронно, одновременно, на расстоянии был один и тот же приход с одним и тем же видением. Что само по себе... Сильно. Плюс ответ на, опять же, давно не дававший покоя вопрос...
После Фейнганы не было никаких артефактов, хранящихся невесть где и надеваемых торжественно во время торжественной многочасовой церемонии.
Всё проще и сложнее одновременно. Level-up. При вторичных прохождениях магической церемонией становится реальная жизненная ситуация, вместо инициатической чаши с ядом оказывается пыточная камера (или смертельная битва с раскраиванием тебя на винегрет), кровь обращается в Серебро с помощью памяти и знания, а Звезду возвращает Серебро Крови, потому что Звезда и Кровь - одно.

Потом много говорили про Огонька. Шэлле пел песню Таифы к Монкуле (

"Искусство счастья в этой долгой войне"

Искусство счастья в этой долгой войне необходимо как дыхание трав, я беспечально прохожу по земле, по сожжённой земле, я целую ветра. Под мягким пеплом согревать семена, цветущий белым-белым ландышем путь утрат, все скорби небо омывает дождем, долгожданным дождем, на лице моем слезы любви.

Здравствуй, новое утро, здравствуй, новая боль, я с тобой, я с тобой, не грусти... Позволь, я возьму тебя в край живых рек, будешь гибкой зелёной змеёй... Свет рубиновый и золотой льется сквозь мои веки. Как прекрасна жизнь. О великое море без берега и без дна...

Беспечность радости среди руин. Я танцую в грязи неузнанным, весь в дорожной пыли, над пропастью, босиком по цепочке чудес, по осколкам зеркал, в лабиринте страниц и фресок, в совершенстве любого жеста, по храмовым стенам в мелодии цвета - кистью. По высоким ступеням в трещинах, я танцую в предчувствии встреч, драгоценных, как зерна цветка в перекрестье радуг. Я как ты - говорящий правду. Я танцую как видят сны на двоих с любимыми...

Медовая горечь волн, прохладная глубина, жемчуг звёзд, бездна - полная чаша... ласковая вода врывается в сердце жажды. Каждый из нас одинок. Но каждый из нас не один. Тоньше волоса нить, и дрожит серебром сеть небесных дорог...

С обнаженных клинков белым вихрем летят лепестки, из бесчисленных ран в переливах живого шелка струятся реки, темнота обнимает танцующих как рассвет, бесконечный рассвет над священной вершиной мира.

Руки неба как руки матери, и улыбка - отблеск на глади вод... в этой долгой войне акварелью рисую лилии. Научи меня счастью, о непрерывность линий!..
) После чего к нам пришёл Энжи и Шэлле пережил сильное слияние с ним. В этом состоянии он потребовал поставить Тэм, мы глючили под это, и его унесло в видение архитектуры Астаэвера.
В результате он написал (точнее, записал от Энжи) песню про Астаэвер - мощное рубилово в стиле "Мастера Снов", играть которое означает содрать себе пальцы в мясо, а петь обычным человеческим голосом это не представляется возможным )) Выглядел Шэлле в этом приходе эпично. Достаточно сказать, что когда он поднял глаза (опущенные к грифу, пока он брал аккорды), они оказались цвета Хэлльфовской гитары (при том, что биологичеки они карие, а выглядят чаще каре-зелёными).

Вывод: У нас уже есть полноценный материал ещё на одну Хронику (из тех, которые я хотел вытащить ещё давно). Это будет история Монкуле, и я назову её "Акварель" )) Если Шэллз будет не против )) Писать её надо будет после Мёрэйновского детства (хотя хочется уже прямо сейчас!), и она, с вытекающей из неё историей Орина, как и "Жемчужина", хронологически, событийно и логически подводит к Империаде.