Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Знакомая художница сравнила стихосложение с мастерством художника, рассказала, что развитие в мастерстве идёт ступенями, и прежде чем подняться на следующий уровень, ты двигаешься по горизонтали, как бы стоишь на месте... Она уверена, что в поэзии, как и в живописи, следующий уровень возможен, и вот эту тему надо обдумать.
Комментарии (5)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Спит подо льдом моё сердце. Взвесь ледяная на волнах.
Россыпью звёздной одеться – бисером в зеркале тёмном.
В белые брызги разбиться, плеском сверканье наполнив,
В блеске тая вереницы ультрамариновых сомний…
Здесь никому не согреться, некому ставить вопросы:
Спит подо льдом моё сердце, сны те светлы и морозны.
В них – одинокие птицы над бесконечным простором…
Вечная музыка снится, лёгким искристым узором
В сердце полярного моря – в сердце ночного смятенья…
Только тебе оно вторит медленным, мерным биеньем.
Гибкой змеиною статью, гулкой холодной волною
Держишь ты крепко в объятьях всё, что является мною.
(К брату Шэйллхэ)
Россыпью звёздной одеться – бисером в зеркале тёмном.
В белые брызги разбиться, плеском сверканье наполнив,
В блеске тая вереницы ультрамариновых сомний…
Здесь никому не согреться, некому ставить вопросы:
Спит подо льдом моё сердце, сны те светлы и морозны.
В них – одинокие птицы над бесконечным простором…
Вечная музыка снится, лёгким искристым узором
В сердце полярного моря – в сердце ночного смятенья…
Только тебе оно вторит медленным, мерным биеньем.
Гибкой змеиною статью, гулкой холодной волною
Держишь ты крепко в объятьях всё, что является мною.
(К брату Шэйллхэ)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
На днях я написал стихотворение, вдохновлённый одним существом. Но существо не заметило этого стихотворения и прошло мимо. Я сильно страдал, как обычно в таких ситуациях. Но пришла леди Янтарья и...
оказалось, что это - стих про Рингвэлин!
читать дальше
Стихи и песни для меня как шкатулка с ключами. Стоит коснуться такого ключа - и ты ТАМ.
Я всегда мечтал о том, чтобы моё творчество тоже было для кого-то такой шкатулкой. И вот, это сбылось.
(А ещё - переназначение смыслов - это магическое действие. И это работает. Я рад, что это случилось со мной, я рад, что магия друга напомнила мне, как это делается...).
А, собственно, стих.
Тайно, стрелой остролиста, тенью в расселинах гор
Ляжет в меня серебристый, твой незнакомый узор.
Втравлен в меня витиевато тонкой подзвёздной тропой.
С запада, с моря, с заката мимо проходишь… Постой.
Взгляд твой прозрачный – цвет ливня, пальцы – на струнах ветров,
Вьёшься мелодией дивной сквозь полумрак моих снов:
Всё в ней внезапно знакомо, всё в ней о том, чем живу,
Отзвуки дальнего дома звёздами пали в траву…
Речь, что когда-то струилась с уст моих вязью-волшбой,
Да истекла, позабылась – вновь вспоминаю с тобой.
Травами, ветреным полем тайно бреду, упоён…
Может, тобою я болен? Нет... я тобой исцелён.
оказалось, что это - стих про Рингвэлин!
читать дальше
Стихи и песни для меня как шкатулка с ключами. Стоит коснуться такого ключа - и ты ТАМ.
Я всегда мечтал о том, чтобы моё творчество тоже было для кого-то такой шкатулкой. И вот, это сбылось.
(А ещё - переназначение смыслов - это магическое действие. И это работает. Я рад, что это случилось со мной, я рад, что магия друга напомнила мне, как это делается...).
А, собственно, стих.
Тайно, стрелой остролиста, тенью в расселинах гор
Ляжет в меня серебристый, твой незнакомый узор.
Втравлен в меня витиевато тонкой подзвёздной тропой.
С запада, с моря, с заката мимо проходишь… Постой.
Взгляд твой прозрачный – цвет ливня, пальцы – на струнах ветров,
Вьёшься мелодией дивной сквозь полумрак моих снов:
Всё в ней внезапно знакомо, всё в ней о том, чем живу,
Отзвуки дальнего дома звёздами пали в траву…
Речь, что когда-то струилась с уст моих вязью-волшбой,
Да истекла, позабылась – вновь вспоминаю с тобой.
Травами, ветреным полем тайно бреду, упоён…
Может, тобою я болен? Нет... я тобой исцелён.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Моё стандартное утро начинается со снов. Я стараюсь записать их, если помню, или вспомнить, если не помню. Обдумываю их, "смакую".
Порой в голове - именно в первые минуты после пробуждения - вспыхивают внезапные мысли. Не обязательно что-то возвышенное, это может касаться работы, быта, или моих психологических проблем, но часто это какое-то готовое решение, или свежий взгляд "с другого ракурса". Порой я просыпаюсь со стихами или отрывками писанины в голове - тогда утро посвящено вытаскиванию этого.
На физическом уровне первым делом по пробуждении я глажу Марти. Она безошибочно чувствует момент, когда я просыпаюсь, запрыгивает на диван и начинает выпрашивать погладушки. Потом иду к алтарю, здороваюсь с Шэйллхэ, после чего - короткая медитация, ну, а потом всякие бытовые вопросы - умыться, переодеться на работу, найти деньги на автобус, подумать, что с собой взять из еды (и вообще, взять). Перед самым выходом - погладить брата, осторожно, так, чтобы не проснулся. Дать ему часть энергии и бодрого настроя, энергетический заряд на начинающийся день. Раньше в конце всего была ещё чашечка кофе, но теперь мне нельзя, и это сильно ломает.
Порой в голове - именно в первые минуты после пробуждения - вспыхивают внезапные мысли. Не обязательно что-то возвышенное, это может касаться работы, быта, или моих психологических проблем, но часто это какое-то готовое решение, или свежий взгляд "с другого ракурса". Порой я просыпаюсь со стихами или отрывками писанины в голове - тогда утро посвящено вытаскиванию этого.
На физическом уровне первым делом по пробуждении я глажу Марти. Она безошибочно чувствует момент, когда я просыпаюсь, запрыгивает на диван и начинает выпрашивать погладушки. Потом иду к алтарю, здороваюсь с Шэйллхэ, после чего - короткая медитация, ну, а потом всякие бытовые вопросы - умыться, переодеться на работу, найти деньги на автобус, подумать, что с собой взять из еды (и вообще, взять). Перед самым выходом - погладить брата, осторожно, так, чтобы не проснулся. Дать ему часть энергии и бодрого настроя, энергетический заряд на начинающийся день. Раньше в конце всего была ещё чашечка кофе, но теперь мне нельзя, и это сильно ломает.
Комментарии (7)
Татуировка главного героя сериала "Видоизменённый углерод" - это рисунок, который лежит в основе татуировки Мёрэйна. Кроме того, герой сериала переносит эту татуировку из воплощения в воплощение.
Если бы я себе что-то набил, то это был бы змей, кусающий себя за хвост, завёрнутый восьмёркой. Причём не просто змей, а морской змей.
Если бы я себе что-то набил, то это был бы змей, кусающий себя за хвост, завёрнутый восьмёркой. Причём не просто змей, а морской змей.
Комментарии (1)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Говори же со мною – всю ночь до рассвета
О траве до небес золотистого цвета,
О порталах насквозь, на изнанку момента,
И о бездне за омутом глаз.
Об одном странном доме – с окраины, вроде,
Где живут двести старцев, и все они – Один,
И о ком-то таком, кто сквозь стены проходит, -
Обо всём, что так важно для нас.
И пускай в угольки превращается ужин.
Я немного устал, я немного контужен,
Ты мне очень нужна, и ещё кто-то нужен –
Кого я не посмею позвать…
Тот, с кем можно о снах, о траве возле дома –
Не о той, что зелёная, у космодрома…
Тёплый блик сквозь строку. Блеск звезды незнакомой.
Невесомого света печать.
Будет длиться февраль – сорок дней беспрерывно,
Будет литься печаль, и торжественным гимном
Отольётся, как сталью, пурпурным и дивным
Первым утром за много веков.
И тогда я исчезну из лент, из онлайна,
Чтоб в нон-стопе писать, чтобы ставить дедлайны,
Но пока – говори со мной. Долго. Бескрайно.
Ты – мой шанс ускользнуть из оков.
(К Янтарье)
О траве до небес золотистого цвета,
О порталах насквозь, на изнанку момента,
И о бездне за омутом глаз.
Об одном странном доме – с окраины, вроде,
Где живут двести старцев, и все они – Один,
И о ком-то таком, кто сквозь стены проходит, -
Обо всём, что так важно для нас.
И пускай в угольки превращается ужин.
Я немного устал, я немного контужен,
Ты мне очень нужна, и ещё кто-то нужен –
Кого я не посмею позвать…
Тот, с кем можно о снах, о траве возле дома –
Не о той, что зелёная, у космодрома…
Тёплый блик сквозь строку. Блеск звезды незнакомой.
Невесомого света печать.
Будет длиться февраль – сорок дней беспрерывно,
Будет литься печаль, и торжественным гимном
Отольётся, как сталью, пурпурным и дивным
Первым утром за много веков.
И тогда я исчезну из лент, из онлайна,
Чтоб в нон-стопе писать, чтобы ставить дедлайны,
Но пока – говори со мной. Долго. Бескрайно.
Ты – мой шанс ускользнуть из оков.
(К Янтарье)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра